Долг чести - Страница 49

– Ты не ответил на мой первый вопрос, Дэн, – заметил Райан и тут же обратил внимание, что его гость чувствует себя как-то неловко.

– Понимаешь, Джек, там есть мужчины, которым нравятся блондинки с голубыми глазами. Среди исчезнувших непропорционально велико число светловолосых девушек. Сначала мы не разобрались в этом и поняли лишь после того, как наш агент принялся опрашивать их знакомых, не перекрашивали ли девушки волосы незадолго до исчезновения. Утвердительных ответов было столько, что это показалось ему необычным. Таким образом, я отвечу тебе – да, я думаю, что-то происходит, но у нас слишком мало оснований-для расследования, – заключил Мюррей и тут же добавил:

– Если бы этот вопрос как-то затрагивал интересы национальной безопасности… вот тогда…

– Тогда что? – спросил Джек.

– Может быть, ЦРУ попробует что-то узнать, не привлекая особого внимания?

Впервые за все эти годы Райан услышал из уст сотрудника ФБР просьбу помочь с расследованием, адресованную ЦРУ. В прошлом Федеральное бюро расследований всегда яростно защищало свои интересы – подобно медведице, встающей на защиту медвежат.

– Продолжай, Дэн, – сказал Райан.

– У них там процветающая секс-индустрия. В порнографических фильмах, демонстрируемых в Японии, главные действующие лица почти всегда американки. В журналах видишь фотографии главным образом обнаженных белых женщин, а ближайшая страна, способная поставлять им таких женщин, – Америка. Мы подозреваем, что некоторые девушки работают там совсем не манекенщицами, но это всего лишь подозрения, нам не удалось получить достаточно убедительных доказательств. – А другая проблема заключается в том, что результатом могут стать неприятные последствия, подумал Мюррей, хотя и промолчал. Если там действительно что-то происходит, он не был уверен, что американцам удастся заручиться помощью японских властей, и в этом случае девушки исчезнут навсегда. Если же им все-таки пойдут навстречу, информация может просочиться в прессу и будет представлена как еще один пример американского расизма и преследования японцев. – Короче говоря, похоже, что ЦРУ проводит там какую-то операцию. Мой совет заключается в следующем: расширьте ее. Если хотите, я могу предоставить некоторым сотрудникам ЦРУ информацию, имеющуюся в нашем распоряжении. Она не слишком подробная, но у нас есть фотографии.

– Как тебе удалось столько узнать?

– Нашим отделением в Сиэтле руководит специальный агент Чак О'Киф, Когда-то я работал под его началом. Он попросил меня поговорить об этом с Биллом Шоу, Билл разрешил провести негласное расследование, которое ни к чему не привело, а у Чака работы в его отделении и без того по горло.

– Я посоветуюсь с Мэри-Пэт. Еще что-нибудь? – Извини, дружище, но об этом тебе придется спросить босса

Проклятье! – подумал Райан, глядя на уходящего Мюррея Почему у нас всегда столько тайн?

6. Взглянув внутрь, видишь снаружи

Во многих отношениях действовать в Японии было на редкость трудно. Одной из причин этого являлась, конечно, расовая проблема. Строго говоря, Япония не представляла собой однородное общество. Здесь жили айны, древние обитатели японских островов, но они населяли главным образом самый северный остров, Хоккайдо. Их по-прежнему называли аборигенами, они были почти полностью изолированы от остального японского общества, и отношение к ним было не из лучших. Кроме того, здесь жило немало корейцев, их предков ввозили в Японию в начале века как дешевую рабочую силу, подобно тому как Америка принимала иммигрантов на побережья Тихого и Атлантического океанов. Однако в отличие от Америки Япония отказывалась предоставить иммигрантам свое гражданство, если только они не соглашались полностью адаптироваться к японским условиям, превращаясь на самом деле в натурализованных японцев, что было особенно странно, потому что сами японцы были выходцами из Кореи, что убедительно доказали исследования ДНК. Впрочем, японцы – особенно представители высших слоев населения – категорически и в большинстве своем с негодованием отрицали это. Для японцев все иностранцы относились к категории гайджин. Это слово, как и множество других, имело в японском языке разные оттенки. Обычно оно великодушно переводилось как «иностранцы», однако могло означать и «варвары», подумал Чет Номури, в том уничижительном смысле, который имело это слово, когда впервые было употреблено греками. Ирония заключалась в том, что он сам, являясь американским гражданином, относился к гайджин, несмотря на свое чисто японское происхождение. И хотя он рос, испытывая ненависть к расистской политике американского правительства, когда-то причинившего немало зла его семье, ему понадобилось провести на земле предков всего лишь неделю, чтобы уже мечтать о возвращении в Южную Калифорнию, где жизнь была такой приятной и спокойной.

Живя и «работая» здесь, Честер Номури испытывал странные ощущения. Прежде чем его отобрали для участия в операции «Сандаловое дерево», он подвергся тщательной проверке. Номури стал сотрудником ЦРУ вскоре после окончания Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и не очень хорошо понимал причины, побудившие его сделать такой выбор, разве что смутное стремление к приключениям, смешанное с семейной традицией государственной службы. Оказавшись в ЦРУ он, к собственному удивлению, обнаружил, что ему нравится там. Это так напоминало работу в полиции, а Номури обожал полицейские романы и телефильмы. Больше того, служба в ЦРУ была чертовски интересной. Каждый день он узнавал что-то новое. Казалось, он сидит в классе, а перед ним проходит увлекательная история мира. И все-таки самым важным уроком, который он усвоил, было осознание того, сколь мудрым и проницательным человеком был его прадед. Номури не закрывал глаза на недостатки Америки, но предпочитал жить там, а не в любой другой стране, где ему довелось побывать. Вместе с этим ощущением пришла гордость за свою работу, хотя он все еще не совсем понимал, в чем заключается его задание. Конечно, и управление, пославшее его сюда, тоже не все понимало, но Номури не осознавал этого, когда при подготовке на «Ферме» ему говорили о гибких рамках задания. В конце концов, разве такое возможно? По-видимому, это какая-то непонятная для него профессиональная шутка.